На ком лежит вина за хаос в Турции? На Эрдогане или сирийской войне?
Никто еще не взял на себя ответственность за теракт в Анкаре 13 марта (37 погибших), а Турция, по всей видимости, постепенно движется к гражданской войне. Президент Реджеп Тайип Эрдоган в свою очередь продолжает и дальше следовать своей агрессивной авторитарной линии. Почему так получилось? И кто виноват? Эксперт Байрам Балджи (Bayram Balci) предлагает свой ответ, который не соответствует нынешним тенденциям в СМИ.
Какая бы вина ни лежала на президенте Турции (неоднократные посягательства на правовое государство, поляризация общества и т.д.), решающую роль, по его мнению, сыграла война в Сирии:
«Турция испытывает на себе ее последствия. Но разве могло быть иначе? У двух стран 900 километров общей границы, почти одна история, большие общины курдов, суннитов, алевитов и алавитов. Через Турцию и Сирию проходят одни и те же линии межрелигиозного раскола».
Байрам Балджи родился в Мардине на юге Турции, а рос во французском Монбельяре. Он работал во Флоренции, Стамбуле и Баку, возглавлял Французский институт Средней Азии в Ташкенте с 2006 по 2010 год, а затем перешел в вашингтонский Фонд Карнеги.
Недавно он вернулся во Францию в Центр международных исследований Парижского института политических исследований. Предмет его нынешней работы: отношения между исламом и политикой на постсоветском пространстве и Турция в ее региональном окружении (Кавказ, Средняя Азия, Ближний Восток).
Четыре фронта, связанных с Сирией
«Турция оказалась бы под ударом вне зависимости от ее руководства, — утверждает Байрам Балджи. — Сложности в связи с сирийским кризисом и обострением ситуации в регионе стали причиной все большего высокомерия и авторитаризма президента Эрдогана, хотя намеки на авторитарность прослеживались и до сирийского кризиса. ДАИШ, РПК и “Параллельное государство” [движение проживающего в США оппозиционного исламского проповедника Фетхуллаха Гюлена] — три главных вызова, три фронта, с которыми приходится иметь дело президенту. Ситуация на всех них обострилась в связи с войной в Сирии, не говоря уже о четвертом фронте — российском».
В начале 2011 года Анкара долго и безуспешно пыталась убедить Дамаск провести реформы. Осознав, что режим против любых перемен, Турция, как и ее западные союзники во главе с Францией, поставила перед собой четкую цель: как можно скорее свергнуть сирийского диктатора, как это было в Ливии с Муаммаром Каддафи.
«Туркам казалось, что даже объединение с определенными религиозными группами стоило того. Главным было избавиться от Башара Асада, который мог разыграть против Турции курдскую карту».
ДАИШ — объективный союзник?
То есть, мой собеседник оправдывает радикальную политику президента Турции, который пропустил в Сирию тысячи экстремистов и фактически превратил Турцию в тыловую базу Исламского государства, за что его яростно критиковал публицист Кадри Гюрсель (Kadri Gürsel)?
«Турция по-настоящему не боролась с ДАИШ, это факт, — признает Байрам Балджи. — Да и сейчас не борется. У Турции нет мотивов и интересов для того, чтобы открыто вступить в конфликт с этой террористической организацией. Но она зародилась в Ираке и подпитывалась сирийским кризисом и в том числе Башаром Асадом, который, как нам известно, выпускал из тюрем радикальных исламистов, чтобы очернить и ослабить умеренную оппозицию. В результате у той не осталось иного выбора, кроме как пойти по радикальному пути».
Но не объясняется ли подобное попустительское отношение Анкары к радикалам ИГ их объективным альянсом? ДАИШ борется в Сирии с активистами курдского «Демократического союза», тогда как Турция воюет с РПК на своей территории. Башар Асад и Владимир Путин в свою очередь разыгрывают курдскую карту против Эрдогана. Во всей этой неразберихе США и Европа выступают союзниками ДС против ДАИШ, что играет на руку планам РПК, главного врага Турции.
«С началом войны в Сирии РПК кардинально изменила стратегию. Она воспользовалась полученным во время переговоров с Анкарой перемирием, чтобы закрепиться и вооружиться, хотя обещала уйти с территории Турции и сложить оружие. В определенный момент у правительства не осталось иного выбора, кроме как начать военное вмешательство, чтобы остановить гонку вооружений и сепаратистский процесс. В частности оно заметило, что РПК начала формировать параллельную государственную систему на юго-востоке Турции».
Все это вылилось в недели боев между турецкой армией, спецподразделениями и юными активистами РПК на юго-востоке страны. Настоящую городскую войну. Разрушены целые кварталы, люди спасаются бегством. Около тысячи человек были убиты. Начатый в прошлом самим Эрдоганом мирный процесс теперь похоронен.
Эксперты и журналисты под ударом
Однако репрессии в Турции обрушились не только на тысячи вооруженных активистов РПК. Так, недавно бы возбуждены административные и уголовные дела против 669 из 2 212 представителей университетских кругов, которые «виновны» в том, что подписали петицию за мир.
А президент Эрдоган набросился на Конституционный суд, который постановил в конце февраля журналистов Джана Дюндара (Can Dündar) и Эрдема Гюля (Erdem Gül), которые к тому моменту уже провели 92 дня за решеткой по обвинению в «шпионаже»: они обнародовали фотографии шедших в Сирию грузовиков с оружием в 2014 году.
«Эти грузовики сопровождались турецкими спецслужбами, но нам точно неизвестно, куда именно они направлялись. Быть может, они предназначались сирийской оппозиции, или туркменам, или салафистким, но нерадикальным движениям. Так поступали и другие страны. Это не запрещено. Кроме того, эти фотографии, без сомнения, передали полицейские из движения имама Гюлена, бывшего союзника Эрдогана. Снимки стали новым инструментом в его борьбе с президентом Эрдоганом, которого оно стремится свергнуть. Скандал наводит на мысли о том, что было вокруг Ассанжа, Сноудена, Мэннига…»
Использование беженцев
Еще одним последствием войны в Сирии стал приток беженцев в Турцию. С самого начала сирийского хаоса президент Турции потребовал установить буферную зону на севере Сирии для их размещения. На первых порах Франсуа Олланд поддерживал эту инициативу, но в конечном итоге Запад отверг ее из-за российского вето.
Несмотря на это, Турция не закрыла границы. Она выделила 1,5% ВВП на прием 250 000 беженцев в лагерях при том, что всего на ее территории сейчас находятся 2,7 миллиона сирийцев. Несколько десятков тысяч из них все еще стремятся отправиться в Европу по морю (турецкая береговая охрана выловила в общей сложности 5 600 тел), что становится для Анкары средством давления. Турция пользуется трагедией беженцев, чтобы добиться от Европейского Союза подвижек по целому ряду вопросов (процесс вступления, безвизовый режим и т.д.).
«Это на самом деле так, это постыдно и оскорбительно для несчастных беженцев. В то же время международное сообщество не смогло ничего предпринять, а большая часть ответственности за происходящее лежит на России, потому что ее бомбардировки и сохранение у власти Башара Асада говорят беженцам, что те никогда не смогут вернуться домой. В таких условиях у них не остается иного выбора, кроме как идти в Европу».
План Путина
После 25 лет спада российского влияния Путин захотел взять реванш у Запада в Сирии, считает эксперт. Усиление напуганных притоком мусульманских беженцев ультраправых партий в Европе с последующей изоляцией Турции от ЕС и НАТО — все это часть российской стратегии.
«План Путина поквитаться с Западом через сирийский кризис и миграционные потоки, по всей видимости, работает». Причем так хорошо, что 14 марта он даже объявил о выводе войск. «В конечном итоге Европа будет вынуждена снять санкции, которые наложила на Россию после украинского кризиса. При этом сохраняется риск изоляции Турции, но ее сирийская политика, несмотря на все ошибки, отличается стабильностью».
Байрам Балджи считает, что европейцам пора прекратить критиковать «шантаж» Эрдогана, который требует для себя множества льгот (финансовая помощь, либерализация визового режима и возобновление процедуры вступления в ЕС) в обмен на более жесткий пограничный контроль. Европе нужно в срочном порядке пересмотреть политику по отношению к России и сирийскому кризису.
По крайней мере, именно об этом он говорит на встречах с французскими сенаторами и депутатами.